Цивилизации приходили и уходили, большие города превращались в руины, гибли великие империи, оставались только пески, скалы да кочевники, бредущие от оазиса к оазису. А потом, замешанное на молодой горячей восточной крови, вере и политике, мировых законах и случае, возникло на фундаменте прошлых эпох, между Мертвым и Красным морями, между Египтом и Сирией новое государство - Иордания.
Не было такого государства. Ничего не было. Пустыня, оазисы, да кочующие племена бедуинов. Но англичане и французы, давно точившие зубы на Османскую империю, обещали арабским племенам независимость. Началась первая мировая война. А потом - Великое Арабское восстание. Османская империя развалилась, но независимости арабы так и не увидели. Решением Лиги Наций Антанта забрала себе так называемые подмандатные территории, над которыми могла осуществлять контроль, - весь сиро-палестинский регион. Палестина отошла англичанам, Сирия - французам. На территории эмирата Трансиордания, возникшего в 1922 году посреди пустыни, стояли британские войска.
В 1921 году был создан Арабский легион - армейские части Трансиордании, призванные поддерживать порядок на подмандатной территории. Содержался он на английские деньги.
Королевскую династию Трансиордании составляли выходцы из Саудовской Аравии. С 1939 года начальником штаба стал Глабб - хитрый и умный подданый Ее Величества. Большинство офицеров Арабского легиона также составляли англичане. Привилегированной частью легиона была бедуинская стража, или «силы пустыни», - представители бедуинских племен.
Шестнадцатилетний король
Нынешний король (имеется в виду ныне покойный король Хусейн, которого сменил на престоле его сын Абдалла - прим. Анхар Кочневой) провел трудное детство. Еге большая семья с больным отцом во главе подчас голодала, а в сильные холода в Аммане у нее не хватало средств, чтобы отапливать небольшой дом. Да и смотря что называть домом. Трансиордания была бедна - никаких природных ресурсов, никаких богатств. А шейх отличался от обычного члена племени бедуинов только тем, что палатка его ставилась не на четырех кольях, как у всех, а на шести, дабы во время собраний вместить больше народа. В холода отапливались кизяком, но даже кизяка не всегда хватало. Единственной радостью короля, пронесенной им сквозь детство, был никелированный велосипед, подаренный двоюродным братом. Дедушка короля Хусейна, Абдалла, был человеком ученым, начитанным и захотел дать образование внуку. Он послал Хусейна учиться в Египет, а затем в Англию, и тот упорно занимался, преодолевая трудности английского языка и осваивая нелегкий курс наук слушателя элитного военного колледжа. Жизнь воспитала в нем стойкость и волю, которые стали полезным дополнением к другим природным качествам, унаследованным от предков-бедуинов.
Началась вторая мировая война - смутное время для Иордании. Арабский легион, продолжая подчиняться далекой Британии, охранял аэродромы, базы и склады, участвовал в подавлении восстания в Ираке. Потом на легион возложили полицейские функции. Но время изменилось и в игру включились другие фигуры. При содействии Соединенных Штатов, Советского Союза и других победивших странна побережье Красного моря было создано государство Израиль, и регион захлестнула арабо-израильская война. Англичане уже не могли контролировать свои подмандатные территории. В конце концов Иордания официально получила независимость. Неожиданно, при попытке переворота король Абдалла был убит. Тяжелобольной отец Хусейна не мог принять трон, и шестнадцатилетнему наследнику престола пришлось взять власть в свои руки. Это понравилось не всем. Лучшие друзья самодержца, следуя доброй традиции, стали склонять на свою сторону армию. Ни минуты не колеблясь, Хусейн сел в машину и отправился на переговоры с бунтующими частями практически один. Он смог успокоить их и склонить на свою сторону. Это было первым шагом карьеры Хусейна бен Талала, ставшего 11 августа 1952 года фактическим правителем страны, называемой Иорданией.
«У нас нет ресурсов, но есть мозги…»
нельзя сказать, что Иордания - страна, которая роскошествует. Малое количество оазисов, никаких накоплений, почти никаких природных ресурсов. После войны с Израилем в 1967 году израильтяне захватили западный берег реки Иордан, где выращивались масличные культуры, и сельское хозяйство пришлось возрождать на севере страны. В период арабо-израильских конфликтов Иордания считалась фронтовым государством. Саудовская Аравия и другие арабские страны давали субсидии на оборону. А в семидесятых молодые арабские страны, напитанные нефтью, стали разрастаться. Понадобились прорабы, менеджеры, организаторы. И тут сказалась дальновидность королевской политики, которая сделала достоянием нации, бедной природными ресурсами, «человеческий фактор». Во всем арабском мире известна динамичность иорданцев, которые поставляют лучших менеджеров, управленцев высокого уровня, технических специалистов и удачливых предпринимателей. Иорданцы отправились работать в Ирак, Кувейт, Саудовскую Аравию. В страну потек капитал. «У нас нет ресурсов, но есть мозги», говорил Хусейн бен Талал. В городах год за годом создавалась инфраструктура, они обустраивались и приобретали вполне современный вид. За счет притока капитала появились накопления, возник туристический сектор, были построены гостиницы.
Началась война Ирана и Ирака, война долгая и достаточно кровопролитная. Порт Ирака (город Басра) оказался под огнем вражеской артиллерии. Все поставки в воюющую державу пошли через Иорданию. Она и сама начала поставлять продукцию в Ирак, закупая исходные материалы и производя мелкую переработку или сборку.
Ничто не может длиться вечно, кончилась и ирано-иракская война. В экономике Иордании произошел обвал - государство лишилось важной статьи доходов. Кризис длился с начала до середины 90-х годов. Сейчас положение Иордании улучшилось за счет приватизации государственной собственности, а так же расширение торговли и туризма (после заключения мирного договора с Израилем). Темпы роста валового внутреннего продукта дают ежегодный пятипроцентный прирост.
Король сумел завоевать и сохранить любовь и доверие своих подданных. Ничто человеческое ему не чуждо, он не боится никакой черновой работы. Это сделало его незаменимым политиком и признанным лидером страны. Хусейн бен Талал стал объединяющей фигурой для народа Иордании. Он олицетворяет светскую власть, но в Иордании сильна и другая структура - племенная, родовая. На объединении этих двух сил и держится Иорданское государство. Хусейн бен Талал контролирует события внутри страны, многие из которых имеют весьма коварный подтекст. С удивительным постоянством он находит неординарные выходы из любых ситуаций. Склонность к нетривиальным поступкам появилась у Его Величества давно. Случалось, под видом таксиста Хусейн возил своих подданных, чтобы как Харун ар-Рашид, узнавать их настроения. Бывало, сам садился за штурвал истребителя и наносил официальные визиты в отдаленные государства. Или вместе со своими детьми выходит очищать улицы Аммана от бытового мусора - пример оказался поистине «заразительным» - улицы Аммана своей чистотой выгодно отличаются от, скажем, улиц египетской столицы.
В отличие от западных монархов, которым то одного нельзя, то другого, иорданский действует с размахом. Хусейн единолично повернул ход событий вокруг своей страны, совершенно неожиданно для всех заключив мирный договор с Израилем. Не дожидаясь завершения мадридский и других тупиковых переговоров, король, вслед за Египтом, сделал этот вызывающий шаг, не опасаясь арабского общественного мнения. Не побоявшись оголить еще один фланг в противостоянии с Израилем, Хусейн бен Талал сохранил страну.
Все в Иордании делается с ведома короля и его ближайших сподвижников, среди которых его брат эмир Хасан. Именем короля подвергся изменениям политический уклад государства. Король не побоялся и резкого перехода к демократии. С его благословения страна создает средний класс - оплот буржуазной пристойности и общего достатка, хотя Иордания и без того давно является частью капиталистического мира. Благодаря проводимым реформам, Хусейн бен Талал стал весьма популярной фигурой. Традиция арабского общества такова, что будь то шейх, эмир или сам король, все они - члены большой семьи. К тому же не в обычае бедуинов отделать себя от других, подчеркивать свои достоинства, а тем более кичиться богатством и славой. В стране нет преступности, терроризма, народ трезв, а понятие теневой деятельности - в диковинку. В поведении иорданцев любой без труда вычислит бедуинскую сдержанность, а при ближайшем знакомстве увидит честность и силу духа. Не укроется от взгляда и динамичность, обязательность, в целом не очень свойственные обитателям пустынь и оазисов. Иорданцам свойственна известная широта взглядов. Многие из них не плохо разбираются в искусстве и культуре немусульманского мира, что выделяет их из числа других арабо-язычных народов.
Тени великих империй
Одно время здесь жили моавитяне - библейский народ, дети Моава, сына Лота. Затем набатейцы - вначале кочевые племена, грабившие богатые караваны, а затем - оседлый, быстро богатеющий этнос. Эта земля видела завоевания Александра Македонского, владычество Рима, Византии, приход и изгнание крестоносцев. С самолета иорданский ландшафт выглядит уныло - белесо-желтая равнина, коричневатые скалы. Отдельные зеленые вкрапления оазисов едва ли способны скрасить безжизненный цвет пустынь. Чтобы проникнуться прелестью пейзажей, лучше подобраться к ним поближе, и тогда они откроются во всей красе каменно-песчанной стихии, неброского разноцветья мелких форм жизни, какой-то неизъяснимой прелести, к которой натуры тонкие привыкают быстро. Недаром у арабов древности подобные картины вызывали приливы вдохновения, благодаря которым создавались поэтические произведения, вошедшие в антологию мировой литературы. Житель средней полосы едва ли будет очарован прокаленным солнцем ландшафтом и природой Иордании, но все равно увиденное заденет его за живое, потому что являет собой фон, на котором разворачивались библейские сюжеты. Библейским колоритом пропитано все вокруг, ибо страна прилежит к центру евангельских событий. Но если почему-то не сработает механизм генетической памяти, то в Иордании есть и другие места, которые, как говорят арабы, могут стать усладой для взора. Ведь недаром Иорданию называют музеем под открытым небом, в экспозиции которого входят не только скалы Вади Рам, но и сочная зелень северных районов, обрамляющих живописные останки глубокой старины. Страна хранит множество памятников старины, частью растворившихся в пустынях, а частью впитавшихся в города. Еще в сороковые годы наш соотечественник Н. Рубакин, описывая мало кому известный эмират Трансиорданию, меланхолически замечал, что среди здешних песков и камней нет ничего, кроме Аммана. В те годы Амман был дырой, по словам путешественника той поры, «не имевшей вида города, а походившей на стойбище», где наряду с арабами осели и кавказские горцы, бежавшие в прошлом веке от войн с Россией. Кстати, с той поры черкесский элемент очень силен в Иордании. Можно сказать, что они во многом составляют служилую элиту королевства и являют собой костяк служб безопасности, образуют привилегированный цех мастеровых разных специальностей.
Но до этого Амман был известен под именем Филадельфия, а еще раньше как Раббат Аммон, что указывает на его длинную историю, выходящую за рамки библейских времен. В Аммане собраны памятники истории практически всех цивилизаций, прошедших по территории Иордании во все времена, начиная с каменного века до наших дней. Амман давно восстал из небытия, превратившись в столицу королевства. Только сверху город выглядит как хаотичное скопление крошечных кубиков домов, заполнивших до краев котловины и седловины холмов. На самом деле в Аммане, как и во всей стране, жизнь организованна и упорядочена. Это видно невооруженным глазом хотя бы по движению транспорта, которое здесь, в отличие от анархии других арабских столиц, размеренно и подчинено единому ритму. Глядя на современные постройки, неожиданно выросшие посреди холмов, на всю новенькую, с иголочки, Иорданию, иногда забываешь, что земля, на которой расположено это молодое, в сущности, государство, принадлежит иным временам. Но тени великих империй приходят из прошлого и напоминают о себе.
Черный камень
Если свернуть с шоссе Амман-Акаба, можно оказаться на древней Дороге Королей (или Царском пути), которая некогда вела из Египта в Вавилон, пролегая по полям сражений, через руины, арабские памятники. Мелкие селения да бедуинские шатры - ныне единственное ее живое украшение. Этот путь приводит к Мадабе, упоминавшейся в хрониках еще в 1300 году до н.э. и славной своими мозаичными панно римско-византийской эпохи. Именно здесь, в церкви св. Георгия, хранится удивительно подробная мозаичная карта Палестины с Иерусалимом времен императора Юстиниана. До сих пор земли области Мадаба охраняются государством. Хозяин участка земли не имеет права рыть котлован или траншею без разрешения Министерства туризма и археологии. 17 частных домов имеют древние мозаичные полы.
В XIX веке священник из Иерусалима проезжал по этим землям. В одном из селений он увидел в руках у людей таинственный черный камень с непонятными надписями примерно в 57 строк. Историческая ценность находки была несомненна, и он захотел купить ее у хозяина земли. Но тот потребовал огромную сумму. Священник собрался ехать за деньгами в Иерусалим и попросил сохранить камень. «Если за простой камень готовы уплатить столько, внутри наверняка спрятано золото», - решили крестьяне и разбили находку на мелкие кусочки. Вернувшись, священник увидел лишь осколки. Деньги он все-таки отдал, а осколки ему удалось аккуратно склеить, и сейчас находка хранится в Лувре. Письмена расшифрованы. В надписи на черном камне упоминаются имена трех царей, живших в XVIII веке до н.э. Говорится о войнах, которые царь Меша вел с израильскими царями, о том, что Меша отвоевал город Мадабу у израильтян и восстановил его.
Давно истлели и цари, и их потомки, в течении столетий Мадаба была заброшена, и только звери селились в развалинах. Сегодня это снова процветающий город. Населяют его преимущественно христиане.
Город-призрак
Веками племена бедуинов кочевали по степям и пустыням Иордании, и с ними кочевали легенды. По вечерам у костров, на которых готовили ужин, старики рассказывали о Джебель эн-Наби - горе Пророка (Небо), с которой Моисей увидел землю обетованную; о горе Ор, где похоронили брата Моисея Аарона (Гаруна). Говорили о кладах, зарытых среди развалин; о грядущем конце мира и о городе-призраке среди ущелий. Городе, сокрытом от чужих глаз. Стены и колонны его, по словам рассказчиков, были рыжими, на каменных плитах выбиты тайные знаки, а в потайных кладовых, судя по всему, прятались несметные сокровища.
В 1812 году рассказы эти услышал известный востоковед Буркхард, швейцарец, который изучал жизнь бедуинов. Выдав себя за шейха Ибрагима, Буркхард уговорил одного из кочевников сопровождать его в долину Вади Муса, на гору Ор, где он якобы намерен был принести жертву на могиле Гаруна. Проводник повел Буркхарда узким ущельем Эс-Сик между красными скалами, и ученому вдруг открылся монументальный фасад вырубленного в скале сооружения. Сейчас его наывают «Казной».
Мнимый шейх Ибрагим не смог удержать удивленного возгласа и кинулся к руинам легендарного города. Возмущенный проводник уже снимал с плеча ружье, и Буркхарду стоило большого труда его успокоить. Если бы бедуин разгадал обман, отважного путешественника ждала бы смерть: бедуины полагали, что в развалинах спрятано золото и неверные всеми способами пытаются его заполучить.
Так была открыта Петра, столица набатейского царства, памятник прошлых лет. Пока там еще не нашли сокровищ - сам город был сокровищем, еще одной тенью былого величия этих древних земель.
Люди
Иордания невелика: девяносто тысяч квадратных километров, да и населением небогата. Но это одно из тех узловых мест, с которыми связаны судьбы мира, его библейское прошлое и будущее, которое еще не написано. Национальный состав населения достаточно однороден - на 98% это арабы. Арабы-иорданцы, выходцы из кочевых племен, постепенно перешедшие к оседлому образу жизни, и арабы-палестинцы, иммигранты с Западного берега реки Иордан. Остальные - так называемые черкесы. Первая волна иммиграции прошла в 1947 году в связи с образованием государства Израиль. Вторая большая волна иммигрантов хлынула из Палестины в 1967 году из-за войны с Израилем. «Черкесы» на самом деле собирательный образ. Их около 50 тысяч человек: черкесов, чеченцев, хордов, армян, адыгейцев. Арабы называют их «шаракизы». «Черкесы» говорят на родных языках, сохраняют свой уклад и в значительной степени обособленны, хотя и являются частью иорданского народа. Они появились на территории Иордании в 1877-1878 годах, бежав сюда после Кавказской войны или переселенные в эти края правительством Османской империи. Большая часть населения - горожане. Крестьяне в основном селятся в плодородных районах реки Иордан. Урожай в этих местах собирают несколько раз в году.
На территории Иордании проживают 150 тысяч христиан. Вообще Иордания населена красивыми людьми, а мужской тип, по мнению женщин, очень выигрывает за счет выразительных черт лица, стройности и других внешних данных, выгодно подчеркиваемых весьма популярным национальным нарядом. Кстати, это и есть свидетельство отсутствия в стране поклонения Западу, хотя все пользуются поставляемыми им благами.
Тем не менее, традиции в местном быту - прежде всего. А они идут от кочесничества. Если оказаться рядом с бедуинской палаткой или шатром, первым делом в глаза бросятся верблюды - основа благосостояния бедуинской семьи. Это неприхотливое животное для жителя пустыни - все. И средство передвижения, и еда, и одежда, и даже объект творчества. Недаром в традиционной арабской поэзии верблюдица - самый излюбленный образ. Исстари, если романтичный кавалер хотел поведать миру о сжигавшей его любви, он без долгих раздумий обращался к вдохновляющим достоинствам верблюдицы и плел бесконечное кружево стихов, сравнивая ее с объектом страсти.
Европейцу, встретившему месивших песок бедуинов, трудно понять цель кочевья. Но для этих людей в движении - особый смысл. Они - дети природы, это их образ жизни и быта, как Коран, ислам и шариат. Они близки к природе, слиты с нечто главное - они носители чистоты веры, хранители глубины традиций, символ бедуинства, ставшего мерилом самых высоких качеств в сознании любого иорданца. Поэтому такой стиль жизни поддерживается, хотя бедуинов под влиянием благ современной цивилизации становится все меньше и они все больше обретают черты этнографического приложения к нынешней Иордании. Если кому-то удастся побывать на кочевой стоянке, то он будет встречен с большой радостью, а почетный гость оглохнет от пальбы из винтовок - непременного знака особого внимания в бедуинской среде. После этого счастливчик будет введен в палатку, усажен на подушки и сможет вкусить томленого бедуинского кофе. Правда, сердечникам его пить не рекомендуется - как минимум аритмия обеспечена. А вот мансаф - плов со свежайшей бараниной - нельзя не съесть, настолько он духовит, нежен и соблазнителен. Но чтобы добраться до него, хотя бы глоток кофе из чашечки (как раз для Дюймовочки) все-таки выпить придется. Иначе арабы не поймут. Надо знать: для них кофе - что для русских «стакан». Не выпьешь - значит не уважаешь.
Арабская кухня лишена изысков. В пустыне, а все идет оттуда, трудно предаваться гастрономическим излишествам. Но еда почти всегда сытная и вкусная. Во многом из-за того, что ни один уважающий себя араб не станет есть мороженого мяса. Но главное, что, несмотря на легенды об острой пище, чуть ли не вся она диетическая. Доброкачественные продукты и готовка на открытом огне даже язвеннику обеспечат комфорт и именины сердца от хорошего застолья. А это очень приятный десерт к тому основному блюду, что зовется Иорданией.
Наверное, поэтому арабы и не могут расстаться с племенной организацией, на которой держится их любимая Иордания. Она дает хороший урок патриотизма и любви к родине. Каждый знает свою принадлежность по племени, ставит его выше всего. А в итоге все это работает на страну, ее граждан, поддерживает королевскую власть и создает неповторимый облик маленькой Иордании, входящей в новой тысячелетие в мире, достатке и покое.
Жизнь
Современный Амман, столицу Иордании, уже никто теперь не назовет «стойбищем». Город, заложенный на семи холмах, сейчас занимает двенадцать и выглядит вполне современно. Живописно смотрится и людской муравейник, который толчется на центральных улицах. Многие горожане ходят в национальных платках, называемых «хатта», а полиция щеголяет в некоем подобии кайзеровских касок первой мировой войны. На женщинах много украшений. Это, как говорят некоторые, согласуется с арабскими традициями. Для того, чтобы разойтись с женой, на Востоке достаточно трижды сказать ей: «ты разведена», и женщина, в чем она есть, удаляется из дома (дети, кстати, остаются с мужем). Поэтому, мол, и носят арабские женщины все драгоценности на себе - надежней (но это, конечно, миф).
Толпу на улицах, оживленную, гортанную, составляет в основном молодежь. В городе полно машин - больше всего встречается японских малолитражек, способных развернуться на узких улицах восточной столицы. Найти такси - без проблем, однако хитрый араб-таксист, как и его коллеги во всех уголках земного шара, может повезти вас самой длинной дорогой. В аристократических районах, где стоят шикарные особняки, не найдешь двух похожих друг на друга вилл. Стоишь и удивляешься - как из песков пустыни за какие-то считанные годы вырос огромный город. Общий уровень образованности здесь куда выше, чем, скажем, в Египте. В стране существует несколько университетов, колледжей, и образование они дают в основном техническое. В народе глубоко чтут бедуинские традиции: преданность своему роду, кодекс чести и другие правила и атрибуты племенных структур. Не надо забывать и того, что бедуины - профессиональные воины. Армия у короля хотя и небольшая, но вполне профессиональная. Вообще Иордания поражает своей полярностью. С одной стороны - прямоугольные коробки современных домов, асфальт, разъезжающие по городу машины. С другой - бедуины в традиционных арабских одеждах, пересекающие огромные пространства на верблюдах, раскидывающие шатры. И суть не в том, что у кого-нибудь из них может оказаться за поясом сотовый телефон, а где-то в Аммане или Караке - вилла. Великие империи, могущественные цивилизации приходят и уходят, оставляя развалины, которые постепенно заносит песком. Остаются пустыня и бредущие по ней люди. Кочевники, для которых, как для Творца, времени нет.
