Конго

Так случилось, что практически сразу после Нового Года у второго Эмбраера, который базируется в Пойнт Ноаре, начались серьезные проблемы по нескольким системам. При этих неисправностях самолет летать не мог. Поэтому было принято решение перебазировать меня с моим F-HBBB, чтобы он летал с Пойнт Нуара, а я вместе с Василием Сланиной и Сергеем Гончаровым принялся за устранением появившихся проблем.

Второго января я перелетел к ним, и мы занялись работой. Мой самолет начал летать по двойной программе: и за себя и за F-GVBR. Надо было выполнять обычную в таких случаях работу и плюс ту, что подкинул второй самолет. Что называется каждый день на ремень. Работу начинали в 6.00, а заканчивали после 21.00. Конечно, наученный первым горьким опытом, я уже не позволял себе сидеть без обеда и мучаться то жажды. Зная, что может не придется съездить в Сокотранс на обед (Сокотранс это название гостиницы, где мы жили), я всегда выходил из дому, имея пару бутербродов в сумке и несколько бутылок воды. Правда, под моим неослабевающем давлением Сланина был вынужден прерывать работу и отвозить нас на обед, т.ч. бутерброды были просто приятным дополнение к обеду, и плюс давали некоторую уверенность в том, что не умру с голоду в течение дня.

После сумасшедшей недели, проведённой на перроне у нас выпал выходной. Такое, как оказалось, тоже может иногда случаться. Выходной, как ему и положено быть, выпал на воскресенье. Еще в субботу, зная, что завтра будет свободный день, мы задумались, как бы получше его провести. После недолгого обсуждения все сошлись во мнении, что мы уже много чего тут повидали, но вот окунуться в океан нам ещё не удалось. Нет, ноги в нем я уже мочил, но так, чтоб с головой и поплавать, такого ни у кого из нас не было.

Погода с утра показалась пасмурной, что заставило нас немного засомневаться, ехать ли на океан. Подождав пару часов и видя, что ничего не меняется, мы всё же решили ехать. Плавки у меня были с собой, и мне стоило большого труда убедить Василия и Сергея тоже одеть их. Василий настаивал на том, что тут не зазорно искупаться и голым, а таскать мокрые плавки потом просто ни к чему. Сломался он на аргументе, что сегодня выходной и на пляже должно быть полно людей, которых наверняка привлекут внимание наши белые…… тела. Взяв полотенца и полутора литровую флягу с водой, прихватив фотоаппарат, чтобы запечатлеть себя красивых, мы загрузились в машину и поехали искать хорошее место на пляже. Василий слышал, что в районе морского порта есть не очень людное, но удобное место.

Путь наш лежал мимо старого и не уверен, что действующего железнодорожного вокзала. Проезжая мимо него, мне показалось, что его вид достаточно оригинален, и достоин того, чтобы мы запечатлели себя на его фоне. Остановив машину на некотором удаление, мы вышли из нее и стали фотографироваться. Не прошло и минуты, как мы услышали, что нас кто-то окликнул, причем прозвучало это совсем не дружески, а как-то настойчиво и нагло. Посмотрев по сторонам, мы увидели, что к нам приближается с решительным видом молодой негр. Одет он был обычно, но ему чего-то очень хотелось. Замахав руками и показывая на фотоаппарат, он стал показывать мне, что я должен отдать его ему. Пораженный его наглостью, я просто сделал вид, что с местными дурочками мне разговаривать не о чем. На все его вопли я с достоинством ответил ему, что Je ne parle Pa francais (не говорю на французском) и сел в машину. Лицо этого товарища просто исказила злость. Ему лично денег от меня не светило. Решив не привлекать к себе очень много ненужного внимания, мы поехали искать морской порт.

Морской порт мы нашли, но путь на пляж так распознать и не сумели. При этом двигаться дальше мы не могли, т.к. везде были шлагбаумы с предупреждением, что передвигаться по территории порта запрещено. Сделав круг, мы двинулись в сторону клуба Петрол, где точно знали, что есть выход на пляж, только место это ни уединенным, ни очень удобным, ни как не назовёшь, в виду большого количества людей обычно посещающих пляж в этом месте. Но дальше крутить круги не было смысла, и мы поехали.

Проехав один или два квартала, как в не очень хорошем детективе, мы обнаружили, что за нами следует машина, очень похожая на такси своей маркой и цветом, но без характерных опознавательных знаков. Прибавили скорости, и она прибавила. Увидев, что мы попытались оторваться, машина, едущая за нами обогнала нас и стала прижимать к бровке, не давая отвернуть в сторону. Пришлось остановиться. Из нее вылезло трое полицейских с огромными кобурами на боку, и один из них показал, чтобы мы открыли окно. Открывать его полностью мы не стали, а так, приспустили чуть-чуть, сантиметра на 3, чтобы было слышно, что он собирался сказать. На всю его длинную речь, которую он сопровождал жестами не дающими сомневаться, что речь идет о фотоаппарате, нам пришлось включить "дурака". Типа ты болтай-болтай, а мы все равно ни черта не поняли, т.к. на языке твоем тарабарском ни разговариваем. Когда он устал махать руками и говорить, Василий ничуть не смутившись, спросил его, так в чем все же probleme? Пришлось тому начать с новой попытки, только он, как понял Василий, уже стал приплетать, что мы нарушили правила и въехали в запретную зону морского порта. Поняв, что и это не доходит до нас, он вернулся к своей машине и, посоветовавшись с двумя другими, достал клочок бумаги и что-то написал на нем. Потом подошел к нам и сунул ее через щель в окне. Там были коряво написаны цифры: 50000 франков. Это, чтобы было понятно, где-то 100 долларов. Мы дружно замахали головами в недоумение и лица наши стали еще наивнее и дружественнее. Бумажку мы выкинули в окно. Полицейский поднял ее и вернувшись назад к своим написал новое предложение. Теперь оно было 40000 фр. И это нас абсолютно не устроило, хотя мы уже стали понимать, что так они нас не отпустят и с деньгами, так или иначе, придется расстаться. Вопрос состоял только в том, на какой сумме мы сторгуемся. Пистолеты их конечно внушали некоторые опасения. Следующее предложение составляло уже 30000 фр., а затем дошло до 20000. Наивно достав из кармана 2000 фр., Сергей сунул их в окно и предложил им остановиться на всех нас устраивающей сумме. Даже полицейский стал понимать, что им с нами придется повозиться. С гордостью наше предложение было отвергнуто, и в окно опять просунули бумажку с цифрой 20000 фр.

В этот момент мы обратили внимание, что буквально в метре от нас остановилась еще одна машина, той же марки и цвета что и все вокруг. За рулем сидел пожилой негр, который с большим интересом наблюдал за нашей торговлей, даже опустив боковое стекло, чтобы было лучше слышно. Он не пытался вмешиваться, просто наблюдал за всем происходящим. Полицейские тоже заметили, что за ними наблюдают. Они со свирепым видом предложили проехать машине дальше и не мешать им работать. Он сначала вроде повиновался, проехав метров 10 вперёд, потом остановился и продолжил смотреть. Когда наше следующее предложение 1000 фр. было отвергнуто, и в окно нам сунули бумажку с новой цифрой в 10000 фр. он вернулся. Только было сделано это очень решительно. Гаркнув в окно что-то, старый наш спаситель дождался, когда все трое полицейских подскочат к его машине, и стал что-то очень сурово их спрашивать. Василий опять разобрал, что речь пошла с их стороны о морском порте, и что мы что-то там нарушили. Водитель перегнулся через сидение и показал нам жестом, чтобы мы отдали полицаям 1000 фр. Что мы сразу и сделали. На их лица было жалко смотреть. Строевым шагом все трое отправились к своей машине. Когда они сели и уехали, водитель представился нам, это был шеф местной полиции, колонел (полковник) такой-то. Разобрать его местное имя я не сумел. Конечно, мы были ему очень благодарны, что мы и попытались выразить. Он с достоинством откланялся и уехал. Мы перевели дыхание и тоже тронулись в путь.

Выехав на пляж, мы оставили машину, взяли наши нехитрые пожитки и окруженные попрошайками, какими-то торговцами и детьми отправились к берегу. Теперь мы поняли, как это было здорово, что на улице не было солнца, жара и так стояла сильная, и было очень душно. Океан был прекрасен. Огромные волны накатывали на берег. Сила отливной волны была столь сильна, что устоять на месте было практически невозможно. Утаскивало в океан. Но благодаря тому, что мель тянется метров на 50-70, особой опасности это не представляло. Надо было быть только осторожным с накатывающими водяными валами. Сила волны была такая, что встретив её спиной, я получил удар по затылку, сравнимый с ударом чем-то очень тяжелым, отлетев в сторону. Вода была очень теплой, градусов 28-30. Мы плескались, ныряли. Гончаров вообще поставил рекорд, нырнув под волну раз 100. Конечно, бесследно для него это не закончилось. На следующий день у него начался сильный насморк. Сидели на берегу отбиваясь от торговцев. Последним аргументом каждого из них, когда они видели, что мы ничего не хотим покупать, были фотографии их семей, где было 7-8 детей и жена с бабушкой и дедушкой. Они со слезами в голосе говорили, что их всех надо кормить и одевать, и что мы просто обязаны что-либо купить, чтобы они все не умерли с голоду. Могу честно сказать, что аргументы эти особенного успеха не имели. Не могли же мы спасти от голода всех бедных детей и бабушек с дедушками.

Просидев часа три и собрав вокруг себя толпу любопытных, которые оценивали наше умение плавать, наш вид, непривычный для их глаз, отбившись от проституток, которые предлагали любовь прямо на пляже, мы решили, что с нас хватит, и отправились назад к машине, чтобы ехать домой. Я думаю, что множество глаз наблюдало за нами, ожидая, когда же мы будем переодеваться. Мы их всех разочаровали, одев штаны на почти высохшие плавки. Приехав домой, я принял душ, выпил бутылочку пива и пришел к выводу, что жизнь иногда подкидывает нам там приключения, где мы их совсем и не ждем. Невольно становишься философом.