Летние речные круизы очень популярны в Европе. Еще бы: неплохо, лежа на палубе "передвижного отеля-люкс", помахивать рукой проходящим мимо кораблям и рассматривать городки и старинные замки. Что и подтвердил наш корреспондент, пройдя вверх по Сене-реке от Ла-Манша до Парижа. Волга впадает в Каспийское море, а река Сена впадает в Ла-Манш, пролив между Францией и Великобританией. Там, на берегу небольшого залива, расположены два города Нормандии: большой индустриальный Гавр и маленький курортный Онфлер. Уже несколько лет страсбургская туристическая компания Cruisi Europe начинает из Онфлера путешествие по Сене до Парижа и из Парижа до Онфлера. Во Франции, как и в других европейских странах, на берегах старались строить самые красивые здания.
Вы просто лежите в шезлонге на верхней палубе и загораете, иногда спускаясь в бар за "Мартини" со льдом...
Онфлер
Когда мои попутчики, в основном французы и канадцы, увидели из окна автобуса на пристани Онфлера наш корабль Douce France, то как по команде затянули песенку, похожую на "Марсельезу". Кораблик действительно радует глаз, на всех пристанях на него приходили посмотреть любопытствующие.
Вначале туристы расселяются по каютам, знакомятся с капитаном, командой и поварами, ужинают и умиротворенно идут в город. Центр Онфлера расположился вокруг небольшого залива, заполненного яхтами и дорогими моторными лодками. Вечером, сидя в ресторанчике и запивая устрицы или улиток белым французским вином, можно наблюдать, как на борту английской яхты Spycatcher ("Ловец шпионов") с флажком "Веселого Роджера" на рее владелец судна ужинает с женой. За проливом, где стоит наш корабль, ярко мигают огни двухкилометрового моста, похожего на две гигантские арфы, который соединяет Онфлер и Гавр. В то время, когда семья Моне с пятилетним сыном Клодом переехала в Гавр, моста еще не было. Не было его и когда двадцатишестилетний, входящий в моду художник Клод Моне ненадолго поселился в Онфлере. Но были там те же средневековые дома, узкие кривые улочки и уникальная деревянная церковь Святой Катарины, построенная в конце VI века. Вокруг небольшой церковной площади круглые сутки ярко горят витрины десятков художественных галерей, продающих маленькие картины и огромные полотна, скульптуры и скульптурки из бронзы и камня, авторские ювелирные украшения начинающих и знаменитых французских художников ценой от двухсот до полумиллиона франков. Галереи и антикварные магазинчики "расползаются" по городку. Такого количества произведений искусства на "душу населения" нет, пожалуй, ни в одном другом городе Европы. Все художники мира стремятся хоть раз побывать в Онфлере. Что-то здесь продать или что-то купить. Это почетно и престижно.
Вечером в маленьком прудике городского парка я обнаружил небольшую скульптуру собачки с русалочьим хвостом и петлей на шее. На табличке значилось:
"Му-му. Памятник всем жертвам любви. Юрий Грымов, Москва, 1997". Это, кстати, единственно грустная нота Онфлера. Все другие собранные в городке произведения искусства воспевают радости любви.
Трувиль, Довиль и Кальвадос
На следующий день, часов за семь до отхода корабля, нас отвезли к расположенным неподалеку городкам Трувиль и Довиль, знаменитым морским курортам Нормандии. Трувиль называют Северной Ривьерой. Здесь отдыхали и отдыхают сейчас почти все французские знаменитости. От Гюстава Флобера и Альфреда Мюссе до Жана Габена и Бельмондо. Неподалеку от сливающихся воедино городков - вилла Франсуазы Саган. И погода летом стоит такая хрупкая, что на память приходит название ее знаменитого романа "Немного солнца в холодной воде". В Трувиле, на берегу небольшого залива, - казино, архитектурой своей напоминающее Казанский вокзал в Москве, только чуть меньше. Огромное, современной архитектуры казино и в соседнем Довиле. Но городок знаменит не им, а своими фестивалями американских фильмов, на которые съезжаются каждый сентябрь все звезды Голливуда.
От Довиля всего километров десять до старинного замка Chateau de Breuil, где сейчас производят знаменитый кальвадос. Все очень просто. Яблочное вино перегоняют еще дедовским способом. От большого блестящего медного котла над газовой горелкой тянутся сверкающие змеевики. От довольно сильного запаха яблочной "самогонки" немного мутит. Служитель проводит вас по тенистым аллеям парка к старому зданию, наполненному огромными дубовыми бочками и маленькими бочонками. На некоторых видна бахрома паутины, некоторые сорта "яблочного бренди" настаиваются здесь десятками лет. Следующая аллея ведет к залу дегустации. В старинном флигеле есть и магазинчик. Вы смакуете пятнадцать граммов кальвадоса из большого фужера и рассматриваете развешанные на стенах натюрморты красных, зеленых, золотых яблок разных сортов, но отменной спелости. Картины можно купить по цене от 600 франков и выше. На подоконниках и столах стоят глиняные и керамические яблоки. На месте Явлинского я бы включил это место в обязательный партийный маршрут.
Направление - Руан
Вечером, после ужина, к нам в кают-кампнию пришли люди в старинных костюмах и тут же пустились в пляс под гармошку. Когда стемнело, я спустился в свою каюту. Прилив ожидался в два часа ночи. Я поставил будильник, чтобы выйти на палубу и смотреть, как ко рабль проходит маленькие онфлерские шлюзы и выходит в воды Ла-Манша. Но проснулся сам, от легкого покачивания. На верхней палубе ветер разбрызгивал обрывки французских фраз из радиостанции капитана, огромный Гавр тонул в ночных огнях, перед нами прошла гигантская самоходная баржа и медленно исчезла в темноте пролива.
Утром корабль пришвартовался в небольшом городке Кодебек-ан-Ко. Матросы неторопливо прикрепляли и поднимали на флагштоки флаги Франции, Германии, Англии, Европейского Союза и красный флаг со львами - флаг Нормандии. На улицах Кодебека-ан-Ко нет никого. Только на центральной площади в магазинчике со мной поздоровался продавец и долго улыбалась из своего офиса-аквариума полноватая девушка, моющая под душем белого пуделя. Второй пудель, побольше, уже с уложенной феном шерстью мелко дрожал у ее ног и грустно смотрел на своего собрата в ванной.
Корабль несколько часов поднимается вверх по Сене. Сразу после обеда начинаются пригороды Руана, столицы Нормандии, четвертого по величине порта Франции. Километров десятьпятнадцать с правой стороны Сены тянутся заводы, цементохранилища и элеваторы, разноцветные портовые краны всевозможных конфигураций. Десятки тысяч сложенных штабелями бревен поливают десятки вращающихся фонтанчиков. Весь этот индустриальный пейзаж ни на минуту не раздражает, а как-то даже захватывает своей холодной эстетикой и почти стерильной чистотой. В какой-то момент из-за портовых кранов появляется огромный собор с черным шпилем - кафедральный собор Руана Нотр-Дам. Город этот печально знаменит тем, что 30 мая 1431 года на его площади Вье-Марше сожгли Жанну д'Арк. Родившийся здесь же несколько веков спустя Гюстав Флобер "отравил" госпожу Бовари и, дописывая эту сцену, сам почувствовал сильную тошноту и признаки отравления.
На месте казни Жанны д'Арк, на площади Старого рынка, стоит теперь совершенно необычная церковь. Она построена в конце семидесятых и внешним видом напоминает странный космический корабль. В книге отзывов я нашел показательную запись, сделанную американским студентом: "Снаружи очень современна, но внутри слишком церковно". По средневековой улочке с шикарными современными магазинами на первых этажах, под аркой с Большими часами вы можете пройти к Руанскому собору Нотр-Дам, строительство которого началось в XII, а закончилось в XVI веке. Каюсь, но мне он понравился больше, чем знаменитый Собор Парижской Богоматери.
Вернувшись на корабль, я заметил, что на верхней палубе выставили охрану. Такого раньше не было. После ужина я спустился на пристань, и ко мне подошел пьяненький и рыхлый телом мотоциклист лет сорока пяти и что-то спросил по-французски. Я ответил, что немного говорю по-английски. "Ну что, клево там?" - указывал он кивком головы на наш "четырехзвездочный" корабль. "Неплохо", - ответил я. "Я француз, - повысил голос мотоциклист, - а мне хреново!" Я не нашелся, что ответить, и инстинктивно развел руками. "Шшит", - прошипел персонаж, резко надел шлем и со скрежетом газанул по пристани между катающимися на роликах подростками. Вечер закончился в том же ключе. Мы с фотографом гуляли по улицам Руана, и в какой-то момент с балкона одного из современных домов мне на голову вылили ведро воды. "Пролетарский город, - с улыбкой ответили полицейские из остановленной нами патрульной машины. -Что мы можем поделать". Пролетарии всех стран, простите меня! Поскольку я понял, почему на нашем корабле выставили охрану.
Сады Моне
Утром следующего дня мы пришвартовались в небольшом городке Верной. В нем тоже есть собор Богоматери, но Верной - это только "пристань" для тысяч паломников, направляющихся в деревеньку Джеверни, примерно в десяти километрах от города. С 1883 года и до конца своей жизни в 1926-м в Джеверни жил великий Клод Моне. Пруд, который он увековечил на своей знаменитой картине "Пруд водяных лилий", французы берегут как национальное достояние, и когда медленно проходишь по тропинке вокруг него, кажется, что ничего не изменилось. В мастерской художника работает магазин, который я бы назвал "Купи себе немножечко Моне". Большие и маленькие репродукции, календари и календарики, футболки и записные книжки с репродукциями картин на обложках, репродукции на стаканах, чашках, браслетах, перстнях и циферблатах часов... А я вышел на улочку и побрел в сторону небольшого старинного отеля. Рядом с ним увидел художественный салон. Кроме всего прочего, в нем продавалось несколько работ пастелью и маслом художницы Элоиз Понти, Продавщица рассказала мне, что Элоиз всего 22 года, она не только художница, но и фотомодель. Я купил за 695 франков небольшую пастель "Обнаженная", и продавщица выписала мне сертификат подлинности, подписанный девушкой Понти.
В последний день перед Парижем на корабле устроили "капитанский ужин". Казалось бы, удивить нас больше нечем, все блюда во время круиза поражали свежестью и изобилием: ягнятина, запеченная в слоеном тесте, давала привкус терпкого вина, горбуша в грибном соусе пахла красной икрой, брюссельская капуста будто исходила виноградным соком. Но все это было в обычные дни. На праздничном ужине подали перепелок в кисломолочном соусе, приготовленную на пару форель с брусникой и кедровыми орешками и нечто, совмещенное из мороженого, бисквитов и безе с ананасовым сиропом. Капитан торжественно объявил, что команда поваров работала над этим с самого утра. И в это верилось.
Немного Парижа
Парижская часть Сены встретила забавным зрелищем: многие и многие километры к ее набережным на постоянную стоянку пришвартованы баржи, переделанные в квартиры. В иллюминаторы были видны аккуратненькие спальни, гостиные и даже библиотеки. Это модно.
А ночной Париж с Сены заливал нас огнями и запахами хорошей еды с проплывающих мимо кораблей-ресторанов. Почти все самые главные достопримечательности - от Собора Парижской Богоматери до Эйфелевой башни - предстают с реки немного в другом обличье, на некоторой дистанции и будто бы чуть-чуть над вами. Только мосты немного пугают: когда вы на скорости под ними проходите, кажется, что "не снести головы". У трех наиболее старых и низких мостов капитан просил, чтобы все сели на стулья. Но особенно слабонервные немки просто падали на палубу.
Поздно вечером корабль пришвартовался на набережной Берси, и мы пошли гулять по Парижу. Но это уже другая история.
Журнал "Вояж", 2000 год
