Одно государство - две палочки.

Знакомое нам слово "Китай" происходит от названия народа "кидань", проживавшего на обширной территории от Маньчжуриии до Тяньшаня. Китайское же название этой страны было "Чжунго" - "Срединное государство", или "Тянься" - "Поднебесная империя".

Каждый четвертый житель земного шара - китаец, но сколько велосипедов приходится на одну китайскую душу населения не знает даже статистика. Кого только не увидишь на педальном двухколеснике с корзинкой впереди! Военного при погонах и пионера с красным галстуком, бритоголового монаха-буддиста и одетого с иголочки служащего, мамашу с тремя детьми на раме и студентку в мини-юбочке. В пестром потоке прямо на ходу целуются влюбленные, пыхтит мужчина с мебельным гарнитуром на седле, катится утыканный метлами дворник. В 13-миллионном Пекине скрипящее средство передвижения не роскошь, а образ жизни.

Город просыпается затемно, когда по безлюдной площади Тяньаньмэнь еще гуляет ветер, а на столбах горят желтые фонари. Отбивая по каменным плитам ровно 108 шагов в минуту, наряд знаменосцев приближается к основанию главного флагштока страны. Алое полотнище с большой красной звездой в окружении четырех маленьких звездочек плывет вверх в точности две минуты и семь секунд, достигая верхушки одновременно с первым лучом восходящего солнца.

Тяньаньмэнь - самая большая площадь в мире, она вмещает полмиллиона человек. Под землей находится общественный туалет - тоже самый большой в мире, да еще и бесплатный. В былые времена площадь была закрыта для движения, и лишь в дни великих жертвоприношений по ней проходили процессии, сопровождавшие паланкин императора, или Сына Неба. Окутанные дымом кадильниц, двигались друг за другом стражники, жрецы и сановники, а обычные жители прятались по домам и боялись приближаться к окнам.

Задолго до появления императора с улиц сметали все, что только попадалось под руку - народ, мусор, собак, убирали балаганы и лавчонки, занавешивали боковые переулки желтыми шторами и посыпали желтым песком дорогу. Считалось, что этот цвет принадлежит Сыну Неба, и никто во всем государстве, кроме него самого и членов его семьи не имел права носить одежду желтых тонов. Имя владыки Срединного государства было священным до такой степени, что письменные знаки, употребляемые для его обозначения, не могли уже служить для написания других слов. Почести воздавались даже неодушевленным предметам, которыми пользовался император: его престолу, креслу или платью.

Главным входом в императорский дворец были выходящие на одноименную площадь ворота Тяньаньмэнь (Ворота небесного спокойствия). 1 октября 1949 года с их надвратного балкона Мао Цзэдун провозгласил образование Китайской Народной Республики. Поэтому над полукруглым проемом ворот сейчас висит огромный портрет Председателя, наблюдающего два раза в день, утром и вечером, за подъемом и спуском государственного флага. Обычные пекинцы о времени начала церемонии получают сообщение на пейджер - а эту игрушку в нынешнем Китае имеет каждый рикша.

Ничего удивительного - эпоха серо-синей униформы и ежедневной чашки риса далеко позади. "Четыре модернизации" Дэн Сяопина вывели страну на 10-процентный рост уровня производства, а частную жизнь китайцев - за рамки треугольника Ши (пища), И (одежда) и Чжу (кров). Валютные запасы Китая оценивают в огромную сумму - 230 миллиардов долларов. Гигантские супермаркеты забиты товарами до отказа, на взлетно-посадочных полосах аэропортов стоят в очередях "боинги" со всего мира, растут небоскребы, строятся многоярусные автомагистрали, а имена будущих китайских космонавтов У Цзе и Ли Цилуна известны каждому школьнику. Но уважение к Великому Кормчему сохраняется, и это подтверждает огромная очередь, что тянется ко входу в Мавзолей, где, в полной тишине и холодном полумраке, покоится забальзамированное тело вождя.

Ворота Тяньаньмэнь вместе с высокой кирпичной стеной и широким рвом отделяли Внутренний город, где селились обычные пекинцы, от Запретного города, или Гугуна, где жил император со своими женами, наложницами, евнухами и приближенными из высшей знати. Раньше ни один человек без разрешения Сына Неба не имел права ступить на "запретную" территорию. Зато сейчас - пожалуйста. Покупай билет за тридцать юаней (за четыре доллара) и проходи под тем самым балконом, с которого было объявлено о создании КНР. Вообще-то Мао только продолжил традицию, ведь отсюда всегда оглашались императорские указы. Написанный на золотистом шелке текст вкладывали в клюв деревянного феникса, которого спускали с башни на площадь. Чиновники принимали птицу, ставили ее на паланкин и несли в министерство церемоний, где с высочайшего указа снимали копии во множестве экземпляров для рассылки по всем уголкам страны.

С двух сторон от ворот, под тенью складных полосатых зонтов, дежурят часовые, пристально оглядывая каждого входящего внутрь. Сами туристы еще плохо представляют, как велика площадь Запретного города - 78 гектаров, в три раза больше площади московского Кремля, тоже, в общем, немаленького. Обойти все десять тысяч музейных помещений, осмотреть один миллион экспонатов невозможно, даже если посвятить Гугуну целый день. Очень скоро павильоны, терема и дворцы с загнутыми углами крыш начинают казаться неотличимыми один от другого, и, подходя к очередному, возникает чувство, что ты здесь уже побывал. Главное - уяснить смысл: изогнутая кровля мешает злым духам проникнуть в помещение. По той же причине на карнизах помещаются лепные изображения стражей и зверей.

Подозреваете ли вы, что все окружающее пространство наполнено злыми духами, которые приносят беду? Бороться с их кознями - дело первостепенной важности. Эти невидимые злыдни боятся только грохота, пальбы и взрывов хлопушек, петард и шутих. Может быть, китайцы для того и изобрели порох, чтобы начинять им отрезки бамбука и устраивать новогоднюю канонаду? Как ни грустно, но сейчас с этой забавой покончено. Несколько лет назад власти взяли и отменили шумную традицию: слишком много дыма, огня и угарного газа. Теперь злых духов отпугивают надувными шариками, хлопая их о стены домов: и грохота не меньше, и пожарная безопасность не нарушается.

Среди стен и башен Запретного города есть специально отведенное место, где можно сфотографироваться в императорском головном уборе и халате с драконами или в одежде стража, купца или мандарина (чиновника) эпохи династии Мин. Всего за пять юаней к вашим услугам представлены: задрапированный шелками трон, набитая опилками лошадь и шикарный "роллс-ройс" красного цвета. Переодевшись в старинное платье, китайцы пересаживаются с лошади на трон, а с трона в автомобиль и позируют друг другу. Трогательней всего в расшитых нарядах с павлиньими перьями и пластмассовыми бриллиантами выглядят дети - "маленькие императоры", как их сейчас называют в Китае.

В начале 70-х годов, оказавшись перед лицом демографического взрыва, китайское правительство приступило к планированию рождаемости и провозгласило лозунг: "Одна семья - один ребенок". Меры принимаются самые разные, от поощрения поздних браков до наказания решившихся завести второго малыша. Для женщин, которые после первых родов добровольно идут на стерилизацию, учреждено почетное звание "Ду шэн цзы нюй" - "Мать, родившая одного ребенка". Надо видеть, как бережно носят родители маленьких китайчат, как одевают в самые нарядные костюмчики и платьица, угощают вкусностями и задаривают игрушками. Вот почему единственного ребенка в прежде традиционно большой китайской семье называют "маленьким императором".

За настоящими Сынами неба в старые времена ухаживали не родители, а евнухи. При дворе находились тысячи кастратов, сумевших выжить после хирургической операции, которую делали в специальном заведении, лишавшем императорских слуг мужского достоинства. Некоторые умудрялись стать ближайшими советниками императора и даже посягали на управление Поднебесной, но обычно евнухи выполняли все работы по обслуживанию царственной семьи. Среди них были дворники, истопники, парикмахеры, сторожа, актеры и дегустаторы. Последние пробовали - не отравлено ли блюдо перед подачей на императорский стол.

Увлекшись историческими памятниками, следует учесть, что кроме Запретного города в Пекине и его ближайших окрестностях есть много интереснейших мест, стоящих отдельного посещения. Есть Ихэюань - летняя резиденция императоров, есть храм Неба, парк Бэйхай, гробницы императоров династии Мин, Великая Китайская стена, наконец. Но все эти объекты не менее масштабны, чем Гугун, из дальних ворот которого мы выходим на оживленную улицу. Не отправиться-ли для смены впечатлений в пекинский зоопарк - где еще можно увидеть панду, забавного мишку с черными кружочками вокруг глаз, что водится только в Китае?

Лучший способ для передвижения по Пекину - такси. Объяснить водителю синей или вишневой машины (с кондиционером или без оного) пункт назначения проще простого. Покупаете две одинаковые карты города, одну на английском языке, другую - на китайском. Сначала следует найти нужную точку на первой карте, потом ее же - на второй. Иероглиф, обозначающий место доставки, надо показать водителю.

В китайском такси, в отличие от нашего, обман исключен. При посадке включается счетчик с первоначальной суммой: "10 юаней" (чуть больше доллара). Это оплата за первые четыре километра пути, а потом каждый километр будет стоить 1 юань 20 фэней. На электронном табло отсчитается пройденное расстояние и время, которое она простояла на светофоре или в пробке. Доехав до конца, таксист выбивает чек, на котором указан номер машины, километраж, время простоя и накрутившаяся сумма. Сдача выдается с точностью до самой мелкой монеты, если только вы сами не оставите ее "на чай". Такси можно поймать в любое время и в любом месте, а наличие прекрасных развязок и многоярусных автомагистралей (Пекин опоясан тремя окружными дорогами и пересечен двумя скоростными) почти исключает попадание в пробку. Бывает, конечно, всякое, как и везде - но то, что в Китае самое дешевое в мире такси - это проверенный факт. На десять долларов можно уехать очень далеко. Есть еще одна особенность: среди общего числа пекинских таксистов тридцать-сорок процентов - женщины, и многие довольно хорошенькие.

Но вот и зоопарк, чем-то очень похожий, а чем-то вовсе не похожий на все зоопарки мира. У китайцев особо трогательное отношение к животным, птичкам и рыбкам. Каждое утро они выходят на зарядку вместе с любимыми канарейками, синичками или пеночками. Вешают клетку на дерево - и разминаются. Сидящая за решеткой певунья тоже дышит свежим воздухом - иначе как она выдаст звонкое коленце или мелодичную руладу не хуже соседской? Сентиментальное отношение к пернатым было свойственно даже жестоким властителям. Ежегодно в свой день рождения императрица Цы Си выпускала из клеток на свободу десять тысяч птиц, пойманных заранее. Некоторых пташек евнухи успевали приручить, и они не желали улетать, чем доставляли императрице огромную радость.

Несмотря на безумно высокий налог на содержание домашних животных, хозяева раскосых пекинесов со своими питомцами на поводках частенько встречаются на улицах. Интересно, что лисица тоже считается домашним животным - домашним, но коварным. Приняв образ красивой женщины, плутовка выходит замуж за простого человека, и скрывается по ночам, чтобы устроить пожар или отравить пищу. Запомните хорошенько: чтобы узнать в женщине лисицу, нужно рассмотреть при лунном свете ее тень, отброшенную на воду - тогда на рябящей поверхности возникнет изображение вытянутой морды с острыми ушами.

Лисий вольер в зоопарке окружен тройным рядом металлических прутьев. Зато у панды раздолье. Жилплощади хватает, дерево отбрасывает прохладную тень, журчит ручеек, топорщится травка, летят со всех сторон леденцы, арбузные дольки, орешки. Везет же некоторым, только родился - уже Национальный символ. Одна беда: фотографы замучили бесконечными щелчками затворов, поспать по-человечески не дадут. Завалишься вздремнуть после обеда, норовят камнем бросить: вставай, мол, позируй перед объективом. А панда, она ведь не Джулия Робертс, у нее биологический режим.

Лучшее место, куда можно отправиться вечером в Пекине - Ванфуцзин, главный торговый проспект, сияющий неоновой радугой реклам, блеском драгоценностей в витринах и шарами красных фонарей над ресторанами и караоке-барами. В самом начале установлены бронзовые фигуры типичных представителей Пекина, ушедших в далекое прошлое: уличный цирюльник, бродячий музыкант, усталый рикша - не нынешний велорикша на цепочноприводной машине, а простой рикша, впрягшийся в коляску как бурлак. Гуляя по Ванфуцзин, следует остановиться возле самого большого в Китае цветомузыкального фонтана и насладиться хитросплетением упругих струй, а также гранитным бюстом добродушного мужчины в пиджаке и при галстуке. Это не партийный деятель, не маршал и даже не председатель колхоза. Товарищ Чан Пин И - скромный продавец, честно проработавший всю жизнь в гастрономе, и заслуживший после смерти права быть выставленным перед входом. Сейчас вахту за прилавком принял его сын, известный на весь Пекин своей феноменальной способностью отпускать товар без помощи весов. Если вы попросите 150 граммов конфет, он просто захватит рукой горсть и насыплет в кулек. Теперь можете взвешивать - хоть на электронных весах, хоть на гиревых, хоть на аптекарских. Результат будет один: ровно 150! Вот что значит - представитель трудовой династии.

Прежде чем что-то купить, нужно поменять деньги. Ни за рубли, ни за доллары в Китае вас даже в туалет не пустят, а если совсем приспичит, придется бежать на площадь Тяньаньмэнь. "Обменник" можно найти только в банке, где за один доллар дают восемь юаней с мелочью. Если спросить у китайца, хороший это курс или плохой, он не поймет. Как хороший или плохой? Государственный. А какой еще может быть курс?

В Китае нет частных банков, и это только одна деталь из множества других, характеризующих идею об одном государстве с двумя политическими системами - капитализмом и социализмом, об одной экономике с двумя гранями - рыночной и распределительно-плановой. Дуализм остается основной чертой китайской ментальности. В генах каждого китайца заложено понятие о взаимосвязи светлого начала ян и темного начала инь, от которой (взаимосвязи) произошли все предметы и явления. Эта взаимосвязь порождает движение и покой, тепло и холод, свет и тьму, добро и зло, мужское и женское. Но одно переходит в другое в зависимости от времени и ситуации. Проникая друг в друга, инь-ян меняются местами - так создается "круговорот вещей", или гармония. Не умением ли приспосабливаться и перенимать объясняется тот факт, что китайцы завалили весь мир подделками, почти неотличимыми от настоящих: часами "Роллекс", джинсами "Левис", духами "Шанель" и множеством других товаров, которые очень похожи на "фирменные", но стоят гораздо дешевле. Вот реальное воплощение философии "круговорота вещей", другая сторона которой - в обособленности страны.

"Особая китайская модель" - не только изобретение Дэн Сяопина, но и дань многовековой традиции. Территория за пределами Поднебесной считалась населенной варварами, а ее владыка считал себя верховным правителем всего мира. На дипломатических представителей смотрели как на посланцев вассальных народов, которые находятся на низшей ступени цивилизации. Иностранный посол не мог появиться перед Сыном Неба при шпаге или в очках, а во время аудиенции он должен был приблизиться к императору на четвереньках с укрепленной на спине подушечкой, поверх которой лежала верительная грамота.

Лишь после 1860 года, когда британские и французские войска штурмом взяли столицу Китая, здесь появились дипломатические представительства некоторых западных государств и стали внедряться европейские новинки: железная дорога, автомобиль, аэроплан, телеграф, электричество. Стоя на Ванфуцзин среди небоскребов и магазинов со скоростными лифтами, бесшумными эскалаторами и самодвижущимися дорожками, трудно поверить, что еще совсем недавно основным средством передвижения был тот самый бронзовый рикша с допотопной коляской.

Свернув на одну из узких боковых улочек (такие улочки по-китайски называются "хутон") можно увидеть совсем другую картину. Среди развешанного белья и дыма благовонных палочек пенсионеры играют в старинную игру ма-чжонг, а уличный брадобрей, словно возникший из прошлого, намыливает очередного клиента. Но самое интересное - ряды передвижных кухонек, что выстраиваются вдоль тротуара и тянутся километра на два, до самого конца хутона.

Культ чревоугодия имеет больше последователей, чем культы Конфуция, Лао Цзы или Будды. Условно кулинарный Китай можно разделить на четыре больших региона: Пекин, Сычуань, Шанхай и Кантон. Ни один ресторан не может держать столько поваров, сколько их собирается вечером на одной этой улочке, поэтому попробовать сразу хотя бы по одному блюду каждой из четырех школ можно только здесь. Но сначала попробуем отказаться от мифов.

Мозг молодой обезьяны в Китае сейчас не едят - это запрещено законом. Кровь змеи, смешанная с водкой, подается больше для экзотики, а черепаховый суп бывает исключительно в дорогих ресторанах. Мясо кошки с вороньими языками готовится только к новогоднему столу и составляет основу блюда с поэтическим названием "Дракон и феникс". Побеги молодого бамбука не деликатес, а обычный гарнир. Полежавшие месяц яйца гораздо вкуснее диетических. Китайское пиво лучше американского, а водка по крепости не уступает российской.

Пройдя вдоль длинного ряда кастрюль, казанов, сковородок, в которых тушатся, булькают и поджариваются всякие вкусности, убеждаешься: экзотика в китайской кулинарии - это не главное. Пельмени и блинчики, шашлыки и творожники, салаты и котлеты - все свежее, удобоваримое и похожее на нашу обычную еду. Попадаются, конечно, какие-то сушеные червячки, надетые на палочку скорпионы и лягушки-табака - но это не основная еда, а лакомство, десерт. Вот заботливый влюбленный угощает девушку печеной ящерицей на маленьком шампуре. Глядя со стороны начинаешь понимать китайский язык: "Дорогая, тебе попостней или пожирней?"

Да, если знакомиться с настоящей китайской кухней, то именно здесь, на этих копеечных прилавках, а не в модных нынче "Пандах" и "Золотых драконах" с адаптированными согласно европейскому желудку блюдами по 50 "баксов" за порцию. Дело даже не в том, что безумно дорого. Приготовлено без того неподдельного духа, в котором смешаны ароматы свежевыстиранного белья, благовонных палочек и мыльной пены уличного парикмахера - короче говоря, без души.

С наступлением полной темноты на пекинских улицах разворачивается ночная торговля, собираются столики и палатки, зажигаются керосиновые лампочки. Рынок - рай для люителей поторговаться, и, при умении, можно скинуть цену фарфоровой вазы, костяной фигурки, бронзового бюстика Мао или заводной игрушки раз в пять относительно первоначальной. Главное - назвать свою цену, ту, которую не жалко отдать за вещицу. Продавец делает вид, что падает в обморок, вы - что уходите прочь, он бросается вдогонку и тащит обратно.

Самый легкий по весу и самый неповторимый сувенир - рисованная тушью и свернутая в рулончик картина, изображающая покрытую туманом верхушку горы с цаплями на переднем плане. Пейзаж подчеркивается строкой иероглифов: "Легкий аромат расплывается в бледном свете луны". Тончайшие оттенки переживаний продаются на рынке за бесценок, покупать и дарить их можно десятками, даже не разворачивая трубочек - все равно каждая картина окажется шедевром и дома займет свое место на стене.

По ночному рынку можно бродить до утра, но главным аттракционом считается Великая китайская стена - единственное на Земле творение человека, которое можно разглядеть с Луны. Еще бы, целых шесть тысяч километров! Правда, открыты для посещения только три участка. Наиболее впечатляющий - Симатайи, нетронутый и мрачный отрезок стены шириной один метр, проходящий над ущельем полукилометровой глубины. Но обычно туристов везут в отреставрированный и облепленный сувенирными ларьками Бадалин, куда удобно добираться на автобусе, и где фокусник Копперфилд, на глазах у всего мира, проникал сквозь толщу стены. Перефразируя классиков, проникать-то он проникал, но какая была давка!

К Бадалинскому участку Великой стены везут еще и потому, что совсем недалеко находятся гробницы императоров династии Мин, их можно осмотреть после обеда. Не все тринадцать гробниц, конечно, а хотя бы одну - скажем, Динлин, место последнего приюта императора Вань Ли.

Уже в день своего вступления на престол императоры отправляли специальных людей на поиски подходящего места для своих будущих могил, которые после захоронения становились храмами поклонения их духам. Когда очередной Сына Неба умирал, все его безутешные подданные обязаны были срезать красные пуговицы с одежды, женщины 27 дней не могли носить украшений, запрещалось устраивать свадьбы и приглашать гостей, играть на музыкальных инструментах и брить головы. Детей, зачатых в дни траура, объявляли незаконнорожденными.

Вход ведет глубоко под землю, в погребальную камеру - в полутемный зал с глинобитным сводом. Фотографировать строжайше запрещено - за этим следят бойцы Вооруженной милиции Китая. Но снимать, в общем-то, нечего: три мраморных надгробия, скрытые под кучами смятых купюр, накиданных посетителями. Горы бумажных денег - дань уважения к Сыну Неба, скончавшемуся много лет назад. В период "культурной революции" даже у самых ярых борцов с пережитками феодализма не поднялась рука на останки властителей.

А вот на традиционную пекинскую оперу - поднялась. И что контрреволюционного нашли хунвэйбины в разноцветных масках с накленными бородами, в головных уборах с фазаньими перьями, во флейтах, дудочках и пипах - музыкальных инструментах, напоминающих гитары? Однако запретили, и даже здание театра разрушили. Теперь пекинская опера идет в помещении многоэтажного бизнес-центра, оборудованного самораздвижными дверями, эскалаторами и кофейными автоматами. За билет в первый ряд нужно отвалить 800 юаней (100 долларов), правда в эту стоимость входит чай, который подают на столик - пей сколько хочешь. Вернее, ешь. Прилипшие к губам травинки зеленого чая, заваренного прямо в чашке, можно жевать и глотать. Поэтому в Китае чай не "пьют", а "вкушают".

Чем дальше место, тем дешевле билет. В последних рядах - всего 50 юаней. Зрители щелкают фисташки, бросая на пол скорлупу и громко переговариваясь друг с другом - все равно на сцене царит полный беспредел: музыканты палками выбивают дух из барабанов и плющат друг о друга медные гонги. Актеры голосят так, что закладывает уши. Персонажи лишены психологии, это не индивидуальности, а типажи: бравый генерал, глубокомысленный ученый, благородная девушка. Когда артист перешагивает через табуретку, это значит, что он перевалил через гору или какое-то серьезное препятствие. Символика костюмов примитивна:благородный персонаж носит одежду красного цвета, невежда - голубого, скрытная личность - лилового. По обеим сторонам сцены установлены мониторы, и все происходящее дублируется строкой бегущих иероглифов. Но самое странное то, что все роли, включая детские и женские, исполняют мужчины.

И все же есть в нечто такое, что заставляет, затаив дыхание и не отрываясь, следить за ходом пекинской оперы до самого финала, хоть и продолжается она три-четыре часа без антракта. Бывают моменты, когда зал надрывается от хохота, бывают - едва сдерживает рыдания, а после окончания пьесы актеры выходят в фойе и фотографируются со всеми желающими в гриме и в костюмах.

Кто их разберет, этих загадочных китайцев, вместе с их операми и злыми духами, велосипедами и хунвэйбинами, иероглифами, евнухами, небоскребами, "культурными революциями" и "особыми путями развития". Когда-нибудь в будущем Запад и Восток сойдутся в полной гармонии. Знаки инь и ян пустятся в пляс, взаимоисключающие первоэлементы смешаются друг с другом, Телец обнимется со Львом, шестиконечная звезда - с полумесяцем, среди пустынь забьют родники, деньги вырастут на деревьях и начальники поменяются местами с подчиненными. Только тогда они ответят нам на первый вопрос: почему, ну почему они так ловко орудуют за столом двумя гладкими деревянными палочками? Или не ответят.